Спаси себя сам.
07.12.2011 в 19:26
Пишет Rian al Lair:Т.
Ну что я могу сказать? За уши уже подергали, на ушко порычали, пиздюлей за всякую хрень вставили.
Теперь просто - с днем рождения. И будь счастлив.
Немножко не так, как я ожидал, но попытка совместить романтику и насилие оказалась в рамках драббла сложноватой.
К черту принципы, пока мы вместеВсегда есть что-то, чего мы не хотим, но избавиться от чего не можем. Старые фото, выбросить которые почему-то жалко. Свиду затянувшиеся шрамы, которые сойдут еще не скоро. Обрывки воспоминаний, так некстати врезающиеся в мозг именно тогда, когда хочется просто расслабиться и ни о чем не думать. Когда хоть на какой-то миг ощущаешь себя человеком, а не озлобленной тварью, стремящейся все вокруг разнести.
Но память все равно играла на нервах, и я то и дело отрывался от фильма, переводя взгляд на лицо спящего одноклеточного. Кого-то оно мне напоминало, и я зациклился на этой мысли еще с первой нашей встречи. Вернее, второй, но до этого было просто мимолетное знакомство. Шу отрубился неожиданно быстро, при том, что сам настаивал на вечернем кинопоказе. Да мне, собственно, без разницы. Я не фанат такого рода фильмов, но и против ничего не имею. Да и музыка красивая.
Минуты через три молчаливого и вдумчивого созерцания в мыслях всплыло имя - Лана. Мы с ней в детстве играли, пока никто не видел. Не знаю, что стало с ней сейчас, но полагаю, что все хорошо, ибо неприятности обычно витают в опасной близости от меня. Конечно, странно видеть черты Ланы в одноклеточном - слишком уж они непохожи, моя подруга детства и мой...
Ну все, очередная перезагрузка системы. Не могу подобрать Шуре точного определения. Обычно с этим трудностей не возникает, а тут вдруг - и тупик.
Досматриваю фильм, выбираюсь из объятий Шу, не нашедшего себе более удобного места, чем мои коленки, нажимаю на кнопку, вырубив мигающий светодиод. Монитор погас, зеленой лампочки системника было недостаточно, но я на ощупь добрался до кровати и вновь лег рядом с одноклеточным, зачем-то теребя его волосы. Светлые пряди послушно скользили сквозь пальцы, а засыпающий разум настойчиво требовал, чтобы я оставил мальчишку в покое. В конце концов мы будем вместе еще чуть больше суток.
Не проспав и трех часов, я проснулся от того, что что-то шевелило кровать. Приподнявшись на локтях, я разлепил веки, всматриваясь в темноту. Шура сидел, прижимая колени к груди и раскачиваясь из стороны в сторону, что-то бормоча себе под нос. На мой вопрос, чем это он занят, мальчик глухо бросил, что вспоминает, но что именно, так и не уточнил. Пришлось снова успокаивать собственное воображение, внезапно жадное до всего, что с этой качественной пародией на человека связано. Вроде бы шаг в сторону сделать удалось, и лавиной разноплановых эмоций меня все же не смело.
Идти дальше - слишком опасно. И в этом случае очень верно подмечено - я не трус, но я боюсь. Боюсь влюбиться в это нелогичное сознание со всеми его тараканами в голове и со всеми его странностями, сводящими на нет мое желание придушить его на месте. Просто было интересно, что же еще он выкинет. А финт ушами он мог провернуть любой.
И утро это доказало. Ради благого дела устаканивая на голове некое подобие нормальной прически, я хмуро глянул на одноклеточное, наводящее подобие макияжа на лице. Я ощутил легкий укол совести - заштукатуривать ему приходилось мои потуги к своеобразной живописи. Разумеется, меня Шу тоже убеждал сотворить что-то такое, но я наотрез отказался. Не баба же какая-нибудь, да и так уже до неузнаваемости изменился. Одни длинные черные волосы чего стоят. И ведь ни от кого не скрываемся даже - тупо собрались протусить в нормальном, к слову, клубе весь вечер. Настоял я, ибо надо было еще кое-с кем встретиться. Иначе Шу повис бы на мне, и боюсь, никакие наручники и клещи не помогли бы мне без потерь исчезнуть из его жизни.
Через полчаса мы стояли на остановке. Ненавижу общественный транспорт, лучше уж пешком, но... В общем, нет смысла даже объяснять. Впервые в жизни я курил нервно, а не с молчаливым достоинством, благодаря которому от этой дурацкой привычки родители не отучали. Отцу это даже нравилось. Благодаря этому я и не стал заядлым курильщиком - хоть в чем-то надо идти наперекор родителям. Причиной тому были постоянные взгляды в нашу сторону. Что, суки, не понимаете, как можно в куртке летом бегать? Да мне и самому жарко, но не ваше это дело. И все равно бесит то, что с куртки взгляды соскальзывают вниз, чуть задерживаются на ногах и переходят к странной обуви одноклеточного. На огромных каблуках, ну, на мой взгляд, конечно, Шура скакал рядом, жалуясь, что даже при таком раскладе я остаюсь выше.
Жертвы вижуал-кея, блядь.
Хотелось провалиться сквозь землю, но черти в аду охуели бы от подобной картины. Ну вот, первый признак того, что я злюсь, - перехожу на великий и могучий самый русский язык. Слава дьяволу, маршрутка подобралась раньше, чем я за шиворот утащил Шу за ближайший павильончик, чтобы вбить ему в голову, почему не следует так мельтешить перед глазами.
Понятное дело, вышли мы совсем не там, где планировали. Шуре приспичило прогуляться по местам былой славы. Возможно, о них он ночью и вспоминал. Мимо церквушки и толпы набожных бабулек, перекрестившихся при виде нас - беспокойного белобрысого чертенка на красных фетишных копытах и злого как дьявол брюнета, прожигающего этого самого чертенка желто-зелеными глазами, стараясь не обращать внимания на божьих одуванчиков, дабы не довести парочку до инфаркта, - мы прошли к узенькой тропинке, уходящей вглубь городского кладбища в считанных шагах от центральных улиц. Не ожидал я от Шуры таких походов. Конечно, сам больше люблю мертвых людей, нежели живых, но с некоторых пор просто так по кладбищам шляться перестал. Других дел хватало.
Шу дотащил меня до братской могилы с неким подобием обелиска посреди кирпичной площадки, и я бухнулся на парапет, довольный отсутствием посторонних глаз и ушей. Одноклеточное устроилось прямо на земле, рискуя стать пристанищем для муравьев и прочей ползучей поебени. Да какое там - зараза к заразе не липнет! Выслушав пару-тройку историй, я вновь затянулся, на этот раз спокойнее. Шура наблюдал за мной снизу с каким-то странным выражением в серых глазах. Меня такое повышенное внимание выводило из себя. Вообще злили лишние мысли об одноклеточном и его постоянные расспросы о том, почему я молчу. Пообещав уебать пару раз за настойчивость, я потушил сигарету, но уходить мы явно не собирались. Чудом поднявшись на своих ходулях, Шу приблизился ко мне, глядя в глаза с гипнотической уверенностью того, что всегда подкрадывается незаметно. Отнюдь не полярный лис.
Я знал, что он сделает, но все равно стоял, подобно кролику, охреневшему от вида удава, и ждал, пока одноклеточное чуть привстанет на цыпочки, потянувшись ко мне, и губы ощутят сладковато-никотиновый вкус поцелуя. Против я не был, но удерживал себя от ответа. Не хватало еще потерять голову. Вдохновленное моим спокойствием, коварное создание вконец обнаглело и повисло на мне, ухватившись за ворот. Удерживая нас обоих, я наклонился вперед, чтоб Шу мог твердо стоять на земле, но такой милости ему явно было недостаточно. Пришлось обхватить его поясницу, и я губами почувствовал, что этот гаденыш улыбнулся, а я... А я, забыв о том, что настойчиво вопило сознание еще минуту назад, страстно впился в его губы, как будто впервые кого-то целовал. Или впервые ХОТЕЛ кого-то поцеловать.
Так, это уже не шутки! С трудом оторвался от разомлевшего чертенка, но вместо того, чтоб оттолкнуть его, ухватился одной рукой за его плечо, а вторую направил в солнечное сплетение. Обороняться Шура не стал. То ли не успел, то ли слишком расслаблен был. Без лишнего писка мальчишка согнулся пополам, а я склонился к нему, собираясь прошипеть что-то едкое, но промолчал. Самому было как-то не по себе - хотелось разорвать одноклеточное на части или же... Тоже разорвать, но уже другим способом.
Вкрадчивой змейкой прокралась мысль о том, что я влюбился, которую я тут же прогнал, подозревая, что она не раз еще вернется. Птицы в душе поют, да? Ни черта подобного. Только четкая уверенность в том, что потерять его я не хочу. Впервые за долгое время именно эта цель - не потерять.
Ничего, продержусь еще сутки - отпустит.
Тогда я еще не знал, насколько наивной была эта надежда. Я слепо цеплялся за принципы, по которым жил раньше, полагая, что они несколько отрезвят меня, но предстояло не только погрузиться с головой в состояние статического опьянения, но и послать собственные устои куда подальше. Да, якобы взрослые люди тоже могут заблуждаться, особенно когда пытаются по полочкам разложить свои же чувства, никак не связанные с границами, что установил для них разум.
Но и черт с ним! Пока мы вместе. Позже - вылечусь.
П.С.: Упиздил писать Цепь.
URL записиНу что я могу сказать? За уши уже подергали, на ушко порычали, пиздюлей за всякую хрень вставили.
Теперь просто - с днем рождения. И будь счастлив.
Немножко не так, как я ожидал, но попытка совместить романтику и насилие оказалась в рамках драббла сложноватой.
К черту принципы, пока мы вместеВсегда есть что-то, чего мы не хотим, но избавиться от чего не можем. Старые фото, выбросить которые почему-то жалко. Свиду затянувшиеся шрамы, которые сойдут еще не скоро. Обрывки воспоминаний, так некстати врезающиеся в мозг именно тогда, когда хочется просто расслабиться и ни о чем не думать. Когда хоть на какой-то миг ощущаешь себя человеком, а не озлобленной тварью, стремящейся все вокруг разнести.
Но память все равно играла на нервах, и я то и дело отрывался от фильма, переводя взгляд на лицо спящего одноклеточного. Кого-то оно мне напоминало, и я зациклился на этой мысли еще с первой нашей встречи. Вернее, второй, но до этого было просто мимолетное знакомство. Шу отрубился неожиданно быстро, при том, что сам настаивал на вечернем кинопоказе. Да мне, собственно, без разницы. Я не фанат такого рода фильмов, но и против ничего не имею. Да и музыка красивая.
Минуты через три молчаливого и вдумчивого созерцания в мыслях всплыло имя - Лана. Мы с ней в детстве играли, пока никто не видел. Не знаю, что стало с ней сейчас, но полагаю, что все хорошо, ибо неприятности обычно витают в опасной близости от меня. Конечно, странно видеть черты Ланы в одноклеточном - слишком уж они непохожи, моя подруга детства и мой...
Ну все, очередная перезагрузка системы. Не могу подобрать Шуре точного определения. Обычно с этим трудностей не возникает, а тут вдруг - и тупик.
Досматриваю фильм, выбираюсь из объятий Шу, не нашедшего себе более удобного места, чем мои коленки, нажимаю на кнопку, вырубив мигающий светодиод. Монитор погас, зеленой лампочки системника было недостаточно, но я на ощупь добрался до кровати и вновь лег рядом с одноклеточным, зачем-то теребя его волосы. Светлые пряди послушно скользили сквозь пальцы, а засыпающий разум настойчиво требовал, чтобы я оставил мальчишку в покое. В конце концов мы будем вместе еще чуть больше суток.
Не проспав и трех часов, я проснулся от того, что что-то шевелило кровать. Приподнявшись на локтях, я разлепил веки, всматриваясь в темноту. Шура сидел, прижимая колени к груди и раскачиваясь из стороны в сторону, что-то бормоча себе под нос. На мой вопрос, чем это он занят, мальчик глухо бросил, что вспоминает, но что именно, так и не уточнил. Пришлось снова успокаивать собственное воображение, внезапно жадное до всего, что с этой качественной пародией на человека связано. Вроде бы шаг в сторону сделать удалось, и лавиной разноплановых эмоций меня все же не смело.
Идти дальше - слишком опасно. И в этом случае очень верно подмечено - я не трус, но я боюсь. Боюсь влюбиться в это нелогичное сознание со всеми его тараканами в голове и со всеми его странностями, сводящими на нет мое желание придушить его на месте. Просто было интересно, что же еще он выкинет. А финт ушами он мог провернуть любой.
И утро это доказало. Ради благого дела устаканивая на голове некое подобие нормальной прически, я хмуро глянул на одноклеточное, наводящее подобие макияжа на лице. Я ощутил легкий укол совести - заштукатуривать ему приходилось мои потуги к своеобразной живописи. Разумеется, меня Шу тоже убеждал сотворить что-то такое, но я наотрез отказался. Не баба же какая-нибудь, да и так уже до неузнаваемости изменился. Одни длинные черные волосы чего стоят. И ведь ни от кого не скрываемся даже - тупо собрались протусить в нормальном, к слову, клубе весь вечер. Настоял я, ибо надо было еще кое-с кем встретиться. Иначе Шу повис бы на мне, и боюсь, никакие наручники и клещи не помогли бы мне без потерь исчезнуть из его жизни.
Через полчаса мы стояли на остановке. Ненавижу общественный транспорт, лучше уж пешком, но... В общем, нет смысла даже объяснять. Впервые в жизни я курил нервно, а не с молчаливым достоинством, благодаря которому от этой дурацкой привычки родители не отучали. Отцу это даже нравилось. Благодаря этому я и не стал заядлым курильщиком - хоть в чем-то надо идти наперекор родителям. Причиной тому были постоянные взгляды в нашу сторону. Что, суки, не понимаете, как можно в куртке летом бегать? Да мне и самому жарко, но не ваше это дело. И все равно бесит то, что с куртки взгляды соскальзывают вниз, чуть задерживаются на ногах и переходят к странной обуви одноклеточного. На огромных каблуках, ну, на мой взгляд, конечно, Шура скакал рядом, жалуясь, что даже при таком раскладе я остаюсь выше.
Жертвы вижуал-кея, блядь.
Хотелось провалиться сквозь землю, но черти в аду охуели бы от подобной картины. Ну вот, первый признак того, что я злюсь, - перехожу на великий и могучий самый русский язык. Слава дьяволу, маршрутка подобралась раньше, чем я за шиворот утащил Шу за ближайший павильончик, чтобы вбить ему в голову, почему не следует так мельтешить перед глазами.
Понятное дело, вышли мы совсем не там, где планировали. Шуре приспичило прогуляться по местам былой славы. Возможно, о них он ночью и вспоминал. Мимо церквушки и толпы набожных бабулек, перекрестившихся при виде нас - беспокойного белобрысого чертенка на красных фетишных копытах и злого как дьявол брюнета, прожигающего этого самого чертенка желто-зелеными глазами, стараясь не обращать внимания на божьих одуванчиков, дабы не довести парочку до инфаркта, - мы прошли к узенькой тропинке, уходящей вглубь городского кладбища в считанных шагах от центральных улиц. Не ожидал я от Шуры таких походов. Конечно, сам больше люблю мертвых людей, нежели живых, но с некоторых пор просто так по кладбищам шляться перестал. Других дел хватало.
Шу дотащил меня до братской могилы с неким подобием обелиска посреди кирпичной площадки, и я бухнулся на парапет, довольный отсутствием посторонних глаз и ушей. Одноклеточное устроилось прямо на земле, рискуя стать пристанищем для муравьев и прочей ползучей поебени. Да какое там - зараза к заразе не липнет! Выслушав пару-тройку историй, я вновь затянулся, на этот раз спокойнее. Шура наблюдал за мной снизу с каким-то странным выражением в серых глазах. Меня такое повышенное внимание выводило из себя. Вообще злили лишние мысли об одноклеточном и его постоянные расспросы о том, почему я молчу. Пообещав уебать пару раз за настойчивость, я потушил сигарету, но уходить мы явно не собирались. Чудом поднявшись на своих ходулях, Шу приблизился ко мне, глядя в глаза с гипнотической уверенностью того, что всегда подкрадывается незаметно. Отнюдь не полярный лис.
Я знал, что он сделает, но все равно стоял, подобно кролику, охреневшему от вида удава, и ждал, пока одноклеточное чуть привстанет на цыпочки, потянувшись ко мне, и губы ощутят сладковато-никотиновый вкус поцелуя. Против я не был, но удерживал себя от ответа. Не хватало еще потерять голову. Вдохновленное моим спокойствием, коварное создание вконец обнаглело и повисло на мне, ухватившись за ворот. Удерживая нас обоих, я наклонился вперед, чтоб Шу мог твердо стоять на земле, но такой милости ему явно было недостаточно. Пришлось обхватить его поясницу, и я губами почувствовал, что этот гаденыш улыбнулся, а я... А я, забыв о том, что настойчиво вопило сознание еще минуту назад, страстно впился в его губы, как будто впервые кого-то целовал. Или впервые ХОТЕЛ кого-то поцеловать.
Так, это уже не шутки! С трудом оторвался от разомлевшего чертенка, но вместо того, чтоб оттолкнуть его, ухватился одной рукой за его плечо, а вторую направил в солнечное сплетение. Обороняться Шура не стал. То ли не успел, то ли слишком расслаблен был. Без лишнего писка мальчишка согнулся пополам, а я склонился к нему, собираясь прошипеть что-то едкое, но промолчал. Самому было как-то не по себе - хотелось разорвать одноклеточное на части или же... Тоже разорвать, но уже другим способом.
Вкрадчивой змейкой прокралась мысль о том, что я влюбился, которую я тут же прогнал, подозревая, что она не раз еще вернется. Птицы в душе поют, да? Ни черта подобного. Только четкая уверенность в том, что потерять его я не хочу. Впервые за долгое время именно эта цель - не потерять.
Ничего, продержусь еще сутки - отпустит.
Тогда я еще не знал, насколько наивной была эта надежда. Я слепо цеплялся за принципы, по которым жил раньше, полагая, что они несколько отрезвят меня, но предстояло не только погрузиться с головой в состояние статического опьянения, но и послать собственные устои куда подальше. Да, якобы взрослые люди тоже могут заблуждаться, особенно когда пытаются по полочкам разложить свои же чувства, никак не связанные с границами, что установил для них разум.
Но и черт с ним! Пока мы вместе. Позже - вылечусь.
П.С.: Упиздил писать Цепь.